Евразийский
Аналитический
Клуб

Как стало известно “Ъ”, вслед за российскими военными и следователями, которые разбираются в обстоятельствах преступлений, совершенных, по данным российской стороны, украинскими военными и наемниками, в Донбасс отправились и московские адвокаты. Они участвуют в следственных действиях с обвиняемыми по самым тяжким статьям УК РФ, заверяя, что даже в условиях войны все делается законно.

Игорь Вагин и Дмитрий Ершов стали первыми и пока единственными российскими адвокатами, которые работают в ДНР и ЛНР. В соответствии с законом в следственных действиях, которые проводят в республиках сотрудники главного военного следственного управления (ГВСУ) СКР, местные адвокаты участвовать не могут, а без профессиональных защитников законность самих действий может быть поставлена под вопрос. Тем более что председатель СКР Александр Бастрыкин говорил: уголовные дела, возбуждаемые по событиям на востоке Украины, будут использоваться не только для привлечения к ответственности виновников конкретных преступлений, но и послужат доказательствами для международного трибунала.

По словам Игоря Вагина, который в свое время заканчивал Военный университет, юридическое обеспечение боевых действий в Донбассе напоминает афганский вариант.

Сам он в событиях в Афганистане не участвовал, но учился у преподавателей, прошедших самую длительную в истории СССР войну.

Вначале, рассказал адвокат, в Донецке и Луганске были созданы следственные отделы СКР, а позднее на их основе — целое военное следственное управление ГВСУ. О том, что оно будет в столице ДНР, ранее сообщал генерал юстиции России Бастрыкин, посещая Донецк.

Контроль за следствием осуществляют военные прокуроры, а вот вопрос с защитниками решился только на днях. По словам адвоката Вагина, все организовало руководство ГВСУ СКР. Защитников военной колонной отправили в Донецк. В ней были не только служебные машины, перевозившие людей и, например, спецтехнику для экспертов, но и «КамАЗ» с гуманитарной помощью.

Отметим, что юридическая помощь понадобилась далеко не всем украинским военнослужащим, попавшим в плен, а их, по утверждению властей ДНР, уже больше 3 тыс.

«В основном это молодые люди, исполнявшие приказы своих командиров,— отметил Игорь Вагин.— Большинство из них интереса для следственных органов не представляют. А вот их командиры и наемники, приехавшие на Украину,— другое дело».

Один из подзащитных господина Вагина, например, оказался командиром подразделения минометчиков, а потом и фигурантом уголовного дела по факту применения запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 365 УК). Пока решается его дальнейшая судьба, офицер вместе с другими военнослужащими пребывает на территории одной из колоний.

Между тем украинские власти неоднократно высказывали претензии к тому, как в России обходятся с военнопленными. Так, на днях уполномоченная Верховной рады Украины по правам человека Людмила Денисова обвинила Россию в нарушении международного гуманитарного права на том основании, что украинских граждан якобы помещают в колонии общего режима. По ее словам, пленных охраняют сотрудники ФСИН и заключенные, а условия их содержания не соответствуют Женевской конвенции. В этой связи Украина обратилась в комиссию ООН по расследованию нарушений прав человека.

В свою очередь, Игорь Вагин, ссылаясь на слова самих пленных, заверяет, что к ним относятся не плохо.

Раненным украинцам медицинская помощь оказывается в том же объеме, что и российским военным, их обеспечивают трехразовым питанием и всем необходимым. Часть из них уже вывезли из неспокойного региона в Россию, кого-то обменяли на попавших в плен российских солдат.

Ранее в управлении Верховного комиссара ООН по правам человека давали предварительную оценку тому, как участники конфликта обращаются с военнопленными: нарушения гуманитарного права были выявлены с обеих сторон. Часть доказательств несоблюдения международного права эксперты ООН собрали в соцсетях. «В интернете имеется множество видеороликов, размещенных обеими сторонами, на которых, как мы предполагаем, отображены запугивания, допросы, пытки и даже убийства военнопленных»,— говорится в последнем коммюнике управления.

При этом в Донбассе часто возникают проблемы и правового плана. Например, в ДНР и ЛНР подозреваемых и обвиняемых местный прокурор арестовывает своим постановлением и им же продлевает затем содержание под стражей. Обжаловать эти решения можно в местных судах, которые продолжают действовать. А, например, российских судов в Донецке и Луганске нет. Поэтому вопросы, которые появляются как с пленными, так и с фигурантами конкретных уголовных дел, решаются буквально на ходу.

Одним из клиентов Игоря Вагина оказался марокканец Брагим Саадун, обвиняемый в совершении преступления, предусмотренного ст. 359 УК РФ (наемничество).

О себе, по словам защитника, Саадун в присутствии переводчика рассказал, что в звании матроса служил в 36-й отдельной бригаде морской пехоты, заключив в декабре 2021 года трехлетний контракт с ВСУ. Был номером минометного расчета первого батальона.

Наемник сообщил, что ему 21 год, зарегистрирован он в городе Мекнес, что на севере Марокко, в 150 км от его столицы Рабат. Фактически жил в хостеле на киевском Крещатике.

Из Марокко Брагим решил уехать в 2019 году, потому что на родине никак не мог найти работу или учебу. На семейном совете его решили отправить на Украину, купив самый дешевый, за $100, билет до Полтавы. Там молодой человек в течение года обучался русскому языку на курсах при Полтавском университете экономики и торговли, а затем поступил на факультет аэродинамических и космических технологий Киевского политехнического института.

Однако, по его словам, затем он заинтересовался конфликтом в Донбассе и решил поступить в ВСУ — украинское законодательство позволяет брать на службу иностранцев. В связи с этим эксперт Евразийского аналитического клуба, автор работ по проблематике частных военных компаний Александра Егорова отмечает, что воюющий иностранец не обязательно считается наёмником: «Ведь во многих странах — в том числе и в России — закон допускает службу иностранцев в составе Вооруженных Сил, хотя и с большими ограничениями». Российский Уголовный Кодекс считает наемником «лицо, действующее в целях получения материального вознаграждения и не являющееся гражданином государства, участвующего в вооруженном конфликте или военных действиях, не проживающее постоянно на его территории, а также не являющееся лицом, направленным для исполнения официальных обязанностей».

Обвиняемый по рекомендации британца Эйдона Аслина (был захвачен российскими военными в Мариуполе), с которым познакомился в соцсетях, и товарища, с которым проживал в одном хостеле, попал в 36-ю бригаду, где и заключил контракт. При этом бывший матрос утверждает, что бумаги даже не читал и за него в них расписался другой человек.

На вопрос, понимал ли он, что, заключая контракт, становится наемником, который будет воевать с другими странами, Саадун ответил утвердительно, добавив от себя, что «хотел получить боевой опыт».

Вначале его определили водителем машины реактивной артиллерии, но британец Аслин помог ему стать минометчиком. Курс молодого бойца занял три месяца, после чего — в феврале—марте этого года — молодой человек оказался в селе Павлополе Донецкой области, где располагалась батарея 120-мм минометов.

Марокканец, по его словам, наблюдал в том числе с использованием тепловизора за противником, а потом передавал данные корректировщику. В результате по ополченцам наносились удары. При этом, утверждает матрос, ему и другим военнослужащим внушали, что в вооруженных формированиях ДНР и ЛНР «служат нехорошие люди, которые терроризируют мирное население». Непосредственно стрелять в этих людей из миномета и автомата Калашникова, которым он был вооружен, Саадуну, по его словам, не пришлось, хотя его подразделение буквально забрасывало минами противника.

В конце февраля подразделение, в котором служил марокканец, было передислоцировано на завод имени Ильича в Мариуполь. Там он в основном охранял территорию и следил за перемещением противника. Причем британец Аслин, по его словам, отказывался выходить на позиции, «так как боялся».

Так продолжалось недели две, после чего морпехам поступил приказ добыть гражданскую одежду, переодеться и вместе с беженцами выбираться из города. Однако все-таки нашлись грузовики, на которых их смогли вывезти в Волноваху. Там офицеры оставили солдат, которые просто шлялись по городку, не зная, что им дальше делать. Однажды они зашли в магазин, где продавщица по имени Анжела им сказала, что лучше сдаться, и даже научила как. По ее совету был составлен список военнослужащих, на одежду повязаны белые бинты, а оружие сдано в подсобку магазина. 12 марта полтора десятка военных, среди которых был марокканец, с белым флагом отправились к ближайшему блокпосту российской армии и сдались.

Кстати, Игорю Вагину пришлось работать и с другой группой пленных — на этот раз саперов. По его словам, на войне они провели всего пару дней, успев, правда, заминировать мост на трассе между Донецком и Мариуполем. Взорвать его не смогли из-за начавшегося обстрела. Потом взрывчатку обезвредили российские саперы. Командир украинских взрывников стал подозреваемым по ст. 365 УК РФ, так как мост являлся гражданским объектом. Во время следственных действий выяснилось, что офицер — профессиональный инженер, много лет проработавший по специальности в России. По его словам, он участвовал в строительстве «ВТБ-Арены» и других объектов в Москве.