Евразийский
Аналитический
Клуб

Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев сделал целую серию заявлений о взаимодействии республики с Евразийский экономическим союзом (ЕАЭС). Он сообщил, что страна планирует первоначально присоединиться к союзу в качестве наблюдателя, чтобы правительство изучило плюсы и минусы членства, после чего вопрос о вступлении должен быть окончательно решен парламентом страны.

Учитывая предыдущие заявления представителей МИД и основных политических партий республики, шансы на присоединение очень велики.

Мы помним, что до 2016 года вопрос вступления республики в ЕАЭС считался неактуальным, но при действующем президенте он снова стал обсуждаться. И для этого есть весьма серьезные основания.

Социально-экономические вызовы значительны

Несмотря на определенные успехи в сфере экономики, Ташкент в последние годы продолжает сталкиваться с серьезными социально-экономическими вызовами.

По данным официальной статистики, население республики в последние десять лет растет со средней скоростью 680 тысяч человек в год. При этом средний прирост рабочих мест в этот же период — 220 тысяч рабочих мест, причем к концу 2010-х темпы развития рынка труда упали почти вдвое. То есть мы получаем прирост безработной молодежи до 460 тысяч человек в год.

За счет трудовой миграции и смертности часть нагрузки падает, однако прирост экономически активного населения Узбекистана достигает 280 тысяч человек. Уровень официальной безработицы за десятилетие вырос с 5% до 9,3%, что является серьезным социальным вызовом. Проблема должна быть решена или хотя бы смягчена в течение ближайших пяти лет.

Разгрузка рынка труда требует создания 1,4-1,5 тысячи рабочих мест ежедневно, без выходных и праздников, что при существующих условиях — за границами возможного. В рамках амбициозной программы занятости в 2019 году президент РУз поручал создавать около тысячи рабочих мест в день (из них 50% временных и сезонных), но, по неполным данным Госкомстата, реально создавалось лишь 250-260.

Чтобы изменить ситуацию, руководство Узбекистана должно одновременно увеличить производительность промышленности внутри республики и экспорт рабочей силы за границу.

Внешнеторговый баланс страны последние годы находится в дефиците. В 2019-м он составил 6,4 миллиарда долл., в 2018-м — минус 5,4 миллиарда. Основная причина дефицита торговли — падение конкурентоспособности национальных отраслей глубокой переработки, включая автопром (падение с 8,8% до 1,5% экспорта за 10 лет), которое плохо удается компенсировать наращиванием экспорта сырья и сельхозпродукции. Сейчас узбекские предприятия планируют даже вывод нескольких сборочных производств на территорию Кыргызстана, чтобы получить доступ к рынку ЕАЭС.

Наличие проблемы признают и официальные лица. Первый замминистра иностранных дел Узбекистана Ильхом Неъматов в декабре 2019-го заявил в связи со спорами о ЕАЭС: «Нам нужен рынок, нужно пространство. А где это пространство? Оно в Казахстане, в России, в Кыргызстане… Поэтому прямо скажу — я за участие». Неъматов подчеркнул, что критически относится к возможной европейской альтернативе евразийской интеграции: «Отношения с Евросоюзом у нас вполне нормальные… Но наших товаров там не ждут. Поэтому я считаю, что Узбекистан должен участвовать в ЕАЭС».

Расширение экспорта рабочей силы также сдерживается законами принимающих стран. В России сейчас около 2,2 миллиона трудовых мигрантов из Узбекистана, а легальный статус имеет лишь около 10% из них. Основная причина — выплаты, связанные с подготовкой к экзаменам и оплатой трудового патента. Республика пытается улучшить ситуацию с помощью создания специальных миграционных центров и курсов для мигрантов, но эффективность этих мер пока неясна.

Вступление в ЕАЭС позволило бы сократить торговые барьеры при выходе на российский и казахский рынок, а также легализовать своих мигрантов в странах союза, равенство которых гарантируют его правила. Кроме того, опыт Кыргызстана показывает, что ЕАЭС позволяет привлечь инвестиции, чтобы стимулировать производство товаров, в которых нуждается российский рынок.

И ЕАЭС, и Европа

Официальные власти, видимо, хорошо понимают сложившуюся ситуацию, поэтому сотрудничество с ЕАЭС прописано в стратегических документах. Например, концепция комплексного социально-экономического развития Узбекистана до 2030 года (подписана президентом в октябре 2019-го) предусматривает:

• расширение внешней торговли за счет подписания соглашений о свободной торговле с ЕАЭС и рядом других стран в 2019-2021 гг.;
• последовательное изучение вхождения страны в ЕАЭС и ВТО в течение 2022-2025 гг.

До недавних пор Ташкент испытывал тревогу, что интеграция в рамках ЕАЭС может привести к ухудшению отношений с Западом, однако сейчас эта угроза снижается в связи с заявлением официального представителя Евросоюза Питера Буриана, который подчеркнул, что не видит противоречий между параллельным вступлением республики в ВТО и ЕАЭС.

«Мы видим, что многие страны Центральной Азии являются членами ЕАЭС… Интеграционные процессы, основанные на общих правилах, приветствуются», — заявил он в декабре 2019 года.

Позиция Буриана вполне согласуется с новой региональной стратегией ЕС и ее курсом на отказ от прямой конкуренции с Евразийским союзом, что на данном этапе позволяет Узбекистану свободно развивать отношения и с европейскими, и с евразийскими партнерами.

Хотя, в отличие от Брюсселя, Вашингтон продолжает оказывать давление на Ташкент с использованием подконтрольных НПО и некоторых СМИ, есть шанс, что узбекистанская политическая элита сможет принимать решение об участии в ЕАЭС спокойно и взвешенно.

Евразийский курс также поддерживается обществом Узбекистана, что показала парламентская кампания-2019. Представители Либерал-демократической партии заявили, что сотрудничество с ЕАЭС — часть их предвыборной платформы, и использовали эту идею в предвыборной агитации. НДПУ, Экологическая партия и «Адолат» — также выступили в ходе публичных дебатов в декабре за членство в союзе, а представители «Миллий тикланиш» — высказывались о ЕАЭС крайне осторожно и говорили лишь об изучении вопроса.

По итогам голосования узбекистанские либерал-демократы, «Адолат», «экологи» и НДПУ — получили 114 мандатов из 150, а «Миллий тикланиш» — всего 36, впрочем, заняв второе место в избирательной гонке после УзЛиДеП.

Так что, как представляется, сейчас в Узбекистана в публичном пространстве доминирует евразийский вектор.

Усилия по разработке условий вступления весьма значительны

Анализ показывает, что уже в течение 2020-2021 гг. Узбекистан может присоединиться к ЕАЭС в качестве наблюдателя и подписать соглашение о создании ЗСТ с союзом.

Одновременно должна начаться работа профильных министерств, а также аналитических центров при МИД РУз и администрации президента по анализу последствий присоединения и подготовки договора, включающего условия переходного периода. Разработка последних, скорее всего, будет основываться на опыте Армении и Кыргызстана.Полагаю, что работу будут пытаться завершить задолго до 2025 года, что связано и с ростом демографического давления, и с возможностью изменения условий функционирования ЕАЭС в ближайшие годы.

Ташкент стремится избежать передачи части суверенитета наднациональным органам власти, поэтому в его интересах сохранение союза в существующем формате, основанном на синхронизации правовых норм без образования и расширения полномочий новых институтов. Однако влиять на эти процессы республика может только в ЕАЭС.

Кроме того, «взятие паузы» может привести к рискам ухудшения переговорной позиции действующих членов. Присоединение Ташкента к ЕАЭС опасаются Нур-Султан и Бишкек — казахстанскому и кыргызстанскому бизнесу не нужна конкуренции соседа. Даже в России появляются критики, считающие нежелательным расширение прав трудовых мигрантов из Узбекистана на российском рынке труда в силу их многочисленности.

Представляется, что завершение процесса вступления в ЕАЭС должно произойти к 2024 году, до завершения президентского срока Владимира Путина, с которым Шавкат Мирзиёев, видимо, достиг взаимопонимания по проблеме интеграции. А это требует напряженной подготовительной работы узбекистанских экономистов и юристов.