Евразийский
Аналитический
Клуб

Планы перевода казахского языка на латиницу создают риски для его развития поскольку основаны на неверных данных об использовании языка в современном Казахстане.

Его положение достаточно шатко, смена алфавита и грамматики может ударить по письменной культуре.

Чиновники считают позиции национального языка чрезвычайно прочными, так как сейчас 68% населения — этнические казахи. Но уровень реального казахоязычия не так высок, как может показаться на первый взгляд.

Казахский и русский

Русский язык в Казахстане все еще популярнее казахского. По данным масштабного исследования «Фонда Эберта» (2020), русским свободно владеют (говорят, пишут, читают) 51,4% казахстанцев. Казахский язык остается вторым, им на этом уровне владеют 31,9%. Причем даже среди этнических казахов уровень свободного владения национальным языком составляет лишь 51,5%[1].

Еще хуже с повседневным использованием казахского языка. Им пользуются преимущественно для общения в кругу семьи – треть всего населения (39% молодежи и 26% старшего поколения). Профессиональную лексику на казахском знают чуть более 21%, то есть явное меньшинство[2]. «Исследование показало, что казахский язык не имеет доминирующей роли в Казахстане. Он чаще используется в общении в семейном кругу с близкими» — пишет социолог Гульнара Исмуханова[3].

Казахский не востребован как язык массовой культуры, научной или художественной литературы, сколь-либо сложных текстов и тем. «Сегодня вместо акынов говорят акимы. Условно говоря, взамен языку Абая и Ауэзова пришел язык газетной публицистики, социальных сетей, которому очень трудно оформлять тексты на философские, законодательные, технические, научные, спортивные, городские и другие темы» — утверждает филолог Дастан Ельдесов.

Если эти оценки верны, смена алфавита – верная гибель для казахского языка, так как обнулит владение письменной речью на нем, которое будет непросто восстановить.

Практика использования казахского

Вывод исследований легко проверить с помощью официальных данных, например, статистики библиотечных фондов. На казахском языке представлено (2019 год) лишь 35% книг, 42% газет и 20% журналов, хотя в рамках госполитики библиотеки стараются заполнять именно казахоязычными изданиями, но их просто слишком мало.

На свободной книжном рынке 90% художественной литературы в Казахстане – это вообще российские книги, импортированные в республику. Казахстанская печать занята преимущественно переизданием учебников, причем часто русскоязычных. «Продают преимущественно российскую литературу, которая, если не считать сегмента учебников, наиболее востребована в Казахстане» — пишет Марат Шибутов.

Возьмем даже казахстанский сегмент Интернета. В топ-20 наиболее популярных сайтов Казнета (счетчик Liveinternet) входит лишь 5 ресурсов на казахском, занимающие места не выше 8-го. Минимум 5 топовых ресурсов вообще имеют российское происхождение.

Такая же ситуация с пользовательским контентом. В обзоре 20 наиболее популярных казахских блогов вся первая десятка состоит из русскоязычных проектов, (авторы, в основном, этнические казахи). Во второй десятке находятся всего три казахоязычных проекта.

Русский запрос Казахстана

Многие пытаются объяснить доминирование русского и даже российского контента в Казахстане какими-то субъективными причинами. Но язык интернета и медиарынка отражает именно запрос самого казахстанского общества на русскоязычную информационную продукцию.

Возьмем рейтинг наиболее популярных запросов Казнета. Они, по данным Google за 2020 год, почти все русскоязычны. Из 60 самых популярных запросов казахскую лексику содержат 4, да и те связаны с поиском сайтов госуслуг Казахстана.

Нейтрально-бытовые вопросы сформулированы исключительно на русском: «Авиабилеты», «Что такое пандемия», «Дом в Алматы» и т.п. Имена собственные в поиске пишутся преимущественно по-русски, тем более что в «топ-10» персон года входит всего один казахстанец, а большинство других персоналий – россияне.

Ту же картину демонстрируют предпочтения казахстанских телезрителей. Исследования британской Kantar TNS констатируют, что доля иностранных, преимущественно российских телеканалов, которые смотрят через спутник или ретрансляцию кабельных телесетей,  составляет 54% всей массы телепросмотров в РК. На самом казахстанском ТВ доля казахоязычного контента составляет лишь около 25% (данные республиканского Центра «Стратегия»), так как он не пользуется популярностью.

В 2020 году замеры телевизионной аудитории Казахстана показали, что в весенний период карантина самой рейтинговой передачей стало российское телешоу «Поле чудес». В топ-10 рейтинговых в Казахстане передач (TNS) его выпуски заняли 3 места из 10, обогнав новости КТК и «Евразии». Опросы также показывают очень высокую популярность российских каналов Россия-1, Россия-24, НТВ, СТС и др. в городах Казахстана.

«55% населения живут в российском информационном пространстве, а не казахском» — признал в свое время премьер Карим Масимов. Сейчас эта оценка кажется даже заниженной.

Учитывая, что казахи составляют 68% населения Казахстана, приходится признать, что именно они, а не только русские казахстанцы и живут в русском или российском информационном пространстве. Именно казахи предпочитают русскоязычные книги, новости и телешоу.

Латинизация угрожает языку

Несмотря на 30 лет политики казахизации Казахстан сохраняет русскоязычность. Властям удалось улучшить знание основ языка большинством казахстанцев, но не изменить сферу его использования. Сейчас казахский сильно привязан к нише устного бытового общения, а попытки вручить ему функции языка массовой культуры терпят неудачу.

Нужно признать, что казахстанское и даже этническое казахское общество двуязычно. И русский и казахский решают свои задачи отдельно друг от друга, а иногда комбинируются, как в некоторых разновидностях городского фольклора. Русский язык объективно является ведущим, хотя и не имеет статус второго государственного, казахский – развивающимся, причем медленней, чем хотелось бы многим.

Переход на латинский алфавит может нанести сильнейший удар по казахскому письменному, так как обнулит все усилия по его изучению и совершенствованию. Обществу предъявляется требование фактически заново учиться писать, причем не в силу реальной необходимости, а из чьих-то идеологических соображений. Это и неудобства, и временные затраты, и длительное «выпадение» из казахоязычного пространства на время «переучивания».

Думаю, все понимают, что в реальный мир многие «выпавшие» уже не вернутся. Административный ресурс здесь бессилен: даже внутренний документооборот в учреждениях медицины и образования сейчас часто русифицирован. На русском языке также готовится большая часть аналитики для высших органов государственной власти.

Попытка в приказном порядке перейти на казахский язык, да еще с латинской графикой парализует очень многие структуры, выведет многие практики, включая образование и здравоохранение, в неформальное пространство из-под контроля государства. «Латинизация» казахского языка приведет к его катастрофической маргинализации».

И планы перехода на латинскую графику еще раз показывают кризис государственной языковой и частично национальной политики последних 10 лет. Многие руководители оторваны от реальной жизни, в корне неверно представляют этнические и языковые процессы в обществе, поэтому ставят нереальные задачи. А низовой аппарат из карьерных побуждений посылает наверх ложные сигналы о выполнении планов. И потом получает новые нереалистичные указания, что образует замкнутый круг.

Казахстанская государственная политика зачастую оказывается в своего рода виртуальной реальности, ее можно разрушить только тяжелыми кризисными явлениями, которые невозможно игнорировать.