Евразийский
Аналитический
Клуб

Текст впервые опубликован на Станрадар.

Глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович рассказывает об аспектах внутренней политики России. В своей публикации автор поведал о мифах, сложившихся вокруг общественного настроения и дает прогнозы по развитию политической ситуации в стране.

Сообщения о массовых выступлениях в Москве 26 марта вызвали понятный интерес в странах СНГ. Эксперты и неспециалисты задались вопросом, скажутся ли эти события на будущем российской власти, сменится ли она, и возможны ли после этого перемены во внешней и внутренней политике.

К сожалению, зарубежные наблюдатели имеют неполную и часто тенденциозную информацию, поэтому я взялся за эту статью о российском противостоянии власти и оппозиции.

Несомненно, организацию массовой акции можно считать определенным успехом оппозиции. Ей удалось привлечь финансирование, снять популярный ролик с обвинениями правительства в коррупции, обеспечить продвижение своих лозунгов в интернете. Наконец – через социальные сети мобилизовать свои сторонников и часть беспартийной молодежи для участия в беспорядках в Москве…

Но, что это реально значит с точки зрения политической жизни страны?

Акция протеста 26 марта 2017 года на Тверской (Москва)

Много и немного одновременно

Для начала определимся в вопросе о масштабности российских выступлений. Новости о протестах в Москве часто воспринимаются слишком серьезно из-за сообщений о, казалось бы, значительного числа участников: 7 тыс. – 8 тыс. человек — по данным полиции, или 15 тыс. — по оценкам некоторых журналистов. При этом забывается, что столица России – очень большой город, и население Москвы с учетом только официальной прописки – 12,3 млн человек. Естественно, чем крупнее город – тем больше шансов собрать в нем массовое мероприятие.

Напомню, что для сравнения население Астаны – 640 тыс. человек, Бишкека – 846 тыс., Еревана – менее 1,2 млн чел, Киева – 2,8 млн.

Москва очень велика даже в сравнении с крупными городами западных индустриальных государств. Население Нью-Йорка – 8,4 млн человек, Лондона – 8,6, Берлина – 3,5 млн.

Чтобы четче представить себе масштабы и различия, предлагаю спроецировать данные о некоторых несанкционированных выступлениях за рубежом, сопровождавшихся столкновениями с полицией, на население Москвы:

• Весной 2016 года в несанкционированных протестах в Атырау (Казахстан) против нового закона о земле участвовали – от 600 до 2000 человек. В масштабах Москвы это от 51 до 146 тысяч.
• Протестный марш в Нью-Йорке 2012 года в ходе акции «Оккупай Уолл-Стрит» собрал не менее 50 тысяч человек, в ходе которого было арестовано не менее 700 человек. В российской столице это соответствовало бы акции – с 71 тыс участников и 1000 арестованных.
• В протестах против повышения тарифов на электроэнергию в Ереване в 2015 году принимали, по разным данным, участие – не менее 5-10 тыс человек. В Москве это соответствовало бы митингу численность 60-122 тысячи человек.

 

Полиция использует слезоточивый газ против участников протеста, сидящих на земле. Нью-Йорк, 2012 год.

Думаю, очевидно, что критерии большой и опасной для правительства акции протеста в России – несколько иные. Митинг численностью в 7 тыс. — 15 тыс. человек, наверное, был бы значимым событием в Астане или Ереване, однако в Москве – это лишь еще одно событие политической жизни. Поясню, что суровый, по мнению европейцев, характер – не мешает москвичам регулярно ходить на всякие митинги и акции.

В акции «Бессмертный полк» в Москве в 2016 году приняли участие 700 тыс. человек, причем в колонне шел сам президент Владимир Путин. В пропрезидентском митинге 2012 года на Поклонной горе – приняли участие 138 тыс. человек. Организаторы, ожидавшие и согласовавшие лишь 15 тыс., тогда были задержаны полицией и подвергнуты административному наказанию.

Особенности политических протестов в России

Вообще в России, где политическая жизнь достаточно активна, сложно кого-то удивить протестами.

В знаменитом митинге внесистемной оппозиции 10 декабря 2011 года (начало движения «белых лент») – участвовало 25 тыс. человек, по данным полиции (организаторы заявляли о 80 тыс. участников). В состоявшемся через неделю после этого митинге, несмотря на очень холодную погоду, приняло участие 24 тыс. человек. Московские старожилы помнят и более серьезные акции оппозиции прошлых лет. Например, митинг 1990 года против советского правительства собрал 200 тыс. человек, и еще несколько акций подобного масштаба 1990 — 1991 годов. Заметим, что в то время политический климат был гораздо жестче, чем в 2011 и 2016 году, а риск для демонстрантов гораздо выше.

Наконец, следует сказать, что в Москве происходили минимум два случая беспорядков масштаба близкого к 26 марта 2017 года, сопровождавшихся массовыми столкновениями с полицией. Но им не предшествовали ни съемки фильмов, ни дорогие рекламные кампании в интернете, ни деятельность больших команд организаторов.

В 2002 году на Манежной площади начались массовые беспорядки болельщиков после неудачного футбольного матча с Японией, в которых приняло участие около 7 тыс. — 8 тыс. молодых людей. В 2010 году не менее 5 тыс. человек стихийно вышли на ту же Манежную площадь в знак протеста против освобождения подозреваемых в убийстве футбольного болельщика Свиридова.

Наконец, совсем недавно, в 2012 году, в ходе акции оппозиции «Марш миллионов» (около 9 тыс. человек) снова происходят столкновения с полицией. Как оказалось, участники акции принесли с собой ножи, взрывпакеты и травматическое оружие. В результате столкновений получили ранения 20 сотрудников столичной полиции и 7 протестующих. В ходе расследования этих событий (так называемое «Болотное дело») были арестованы 34 участника и организатора беспорядков, большинство были приговорены к различным срокам тюремного заключения.
Беспорядки на Болотной в мае 2012 года (Москва)

Конечно, к внесистемной оппозиции в России можно относиться различным образом. Кто-то их поддерживает, кто-то – испытывает неприязнь. Но при этом внутри России общество трудно удивить ее акциями, в том числе – несанкционированными. Это – давно уже не новость.

О чем говорят рейтинги?

Любой сторонник правительства в России скажет, что проблема оппозиции не в том, что она уже не первый раз безрезультатно пытается взять власть. И не в том, что Алексей Навальный, обвиняющий правительство в коррупции, сам имеет две судимости за коррупционные преступления и множество проигранных исков о клевете по следам прошлых разоблачений. Наконец, не в том, что его последний фильм содержит ряд явных признаков фальсификации данных.

Основная причина поражений в том, что общество – поддерживает власть, и не доверяет оппозиции.

Сама внесистемная оппозиция традиционно объявляется все итоги выборов в России – фальсифицированными, и эти обвинения повторяет часть зарубежной прессы. Не будем вдаваться в обсуждение достоинств российской избирательной системы, массового использования веб-камер для избирательных участков для предотвращения массовых вбросов бюллетеней и тому подобное.

Попытаемся разобраться в раскладе политических сил на основе данных социологов.

По данным Фонда «Общественное мнение», одного из крупнейших социологических центров в России, уровень доверия в обществе к президенту Путину составляет 78%.

Его президентский рейтинг с учетом ожидаемой явки – 64%, рейтинг правящей партии «Единая Россия» — 62,3% (данные 18-19 марта 2017 года). Уровень готовности участвовать в оппозиционных акциях 6% (общая моральная поддержка таких выступлений 14%), при этом в провластных акциях приняли бы участие 10% опрошенных при общей их поддержке – 26%.

Проверить достоверность результатов российских исследователей довольно легко по публикациям социологов, которых трудно заподозрить в лояльности российским властям.

В частности, социологический «Левада-центр», которые имеет в России статус иностранного агента (политического НПО, работающего при иностранном финансировании) публикует следующие результаты:

Уровень одобрения президента Путина на 2017 год – 84%, электоральный рейтинг на 2016-й – 83%, рейтинг «Единой России» — 55%. Если брать данные зарубежных исследовательских центров «Gallup» и «Pew Research», мы получим даже более высокие оценки уровня поддержки президента России – 83% и 88%, соответственно.

По сути, в природе не существует каких-либо исследований, которые бы давали более низкие оценки.

Митинг 4 февраля 2012 года на Поклонной горе (Москва)

Необходимо понять, что в России сверхвысокий уровень поддержки действующего президента – считается общеочевидным. В ходе выборной кампании 2012 года даже внесистемная оппозиция признавала, что его уровень поддержки превышает половину избирателей.

Тогда, по официальным данным, Путин выиграл выборы в первом туре, набрав 63,6% голосов. Оппозиционная организация «Голос», организовывавшая так называемые «болотные» акции протеста (первые митинги проходили в Москве на Болотной площади) призывала скорректировать этот результат до 50,5%, радикальная «Лига избирателей», стоявшая на тех же позициях – до 53% голосов.

При этом факт победы в первом туре ни та, ни другая группировка не признавали.

Я довольно хорошо помню этот период, так как сам находился в России и общался с участниками избирательной кампании той и другой стороны. Для оппозиционеров, впервые участвовавших в выборах в качестве наблюдателей, своего рода культурным шоком стал контакт с массой избирателей, которые действительно без принуждения голосовали за действующую власть.

Многие из оппозиционных активистов после тех событий жаловалось на депрессию и заявляли о желании полностью уйти из политики – по причине бесперспективности борьбы.

Выводы

Сейчас, в 2017 году, находясь в самой гуще событий, бесполезно говорить о противоречиях российской власти и оппозиции с точки зрения абсолютной исторической правоты или философских категорий. Уместны суждения о гораздо более приземленных вещах.

Протесты 26 марта в Москве, несмотря на широкое освещение в прессе, так и не стали знаковым или необычным для России событием. Подобные акции проводятся в России не первый раз, часто они гораздо более многочисленны и жестки.

Но, что самое главное — оппозиции не удается заручиться поддержкой российского общества, которое в своей массе остается на стороне властей. Это подтверждают не только итоги выборов, но также зарубежные социологические исследования и даже высказывания самих лидеров внесистемных движений.

Это данность, которая может нравиться или не нравиться, но является неизменной. Поэтом в ближайшее время наивно ожидать революции в России.