Евразийский
Аналитический
Клуб

Статья от эксперта ЕАК Сергея Немчурова о похищении невест в Кыргызстане и России. Впервые опубликована Станрадар.

В Кыргызстане уже много лет обсуждается тема «ала качуу» (дословно «хватай и беги») – похищение невест. Жертвами зачастую становятся молодые женщины, которых с помощью физического или психологического насилия принуждают к браку. Поскольку в некоторых регионах российского Северного Кавказа эта проблема порой стояла достаточно остро, есть смысл рассказать о российском опыте противодействия этому явлению.

Исторически «похищение невест», а вместе с ней система отношений, в рамках которой женщина часто лишалась свободы выбора в делах создания семьи и деторождения, имело ряд объективных причин, и в каком-то смысле было неизбежным.

Демографические причины. Скорый брак и деторождение без учета желаний женщины определяли выживание общины. Сверхвысокая детская смертность, ограниченный срок жизни и репродуктивный период, необходимость большого числа рабочих рук для производства материальных благ в доиндустриальную эпоху – формировали своего рода «общинный тоталитаризм», где свобода и мужчин, и женщин была крайне ограничена по современным меркам.

Социально-психологические причины. Ощущение человеком собственного «я», вне рамок семьи и общины в прошлых эпохах сильно отличались от современного, из-за чего нынешние обычаи брачного поведения могли бы показаться нашим далеким предкам нелепыми. Например, по мнению психолога Э. Фромма, «романтическая любовь» в современном понимании слова стала реально встречаться в человеческих отношениях сравнительно поздно, а в некоторых древних обществах была поэтической абстракцией или вовсе отсутствовала как понятие.

Биологические причины. В условиях слабосвязанных общин, особенно в горах, защитой от кровосмешения могло быть только привлечение женщин от соседей. Современные знакомства и ухаживания были крайне затруднены, часто речь шла о выкупе или похищения женщины, как фактического «экономического» актива. Продолжение рода было ключевой целью, поэтому в некоторых культурах за похищением следовала не свадьба, а последовательное изнасилование жертвы всеми участниками похищения. Момент отвратительный, но, увы, реальный.

Развитие медицины, экономики, техники и, наконец, человеческой личности – сделали ненужным такое утилитарное и часто жестокое отношение к любви и браку, но старые традиции часто не спешат уходить. Причем похищение невесты является не игрой, а именно актом насилия.

По данным исследования Минсоцразвития Кыргызстана 2013 года, около 40% браков в селах происходят в результате ала качуу, совершаемого против воли невесты. Другие исследования говорят о едва ли не большей доле насильственных браков – до 50%. СМИ приводили шокирующие данные, что в Кыргызстане ежедневно похищают с целью принуждения к браку 32 девушек, 6 из которых подвергаются насилию.

Автор не может ни подтвердить, ни опровергнуть эти цифры, но мой собственный опыт изучения Кыргызстана показывает, что проблема насильственных похищений стоит в регионе достаточно остро и является объектом споров.

В этой связи, думаю, имеет смысл рассказать о российском опыте противодействия со стороны государства этому явлению. Подчеркну, я не даю оценок традициям Кыргызстана и современному положению дел, а пишу именно о российском опыте, связанном со сходной проблематикой.

Похищение невест в России

Как ни странно, говоря на эту тему, нужно возвращаться к моменту распада СССР. После 1991 года в бывших союзных республиках начался повсеместный распад государственных и общественных институтов. В результате, за поддержание порядка часто брались либо архаичные родоплеменные институты, либо откровенно криминальные организации – «воровское сообщество», земляческие преступные группировки и т.п.

В случае Кавказа это привело к возобновлению некоторых древних и откровенно неприемлемых практик. Например, в Чечне вплоть до ввода федеральных войск в 1999 году действовали рабские рынки, в домах лидеров боевиков часто имелись специальные подземные зинданы для рабов и заложников. На этом фоне криминального насилия и всевластия орпреступности, охвативших регион, «похищения невест», серьезно сократившееся в советское время, уже не казалось таким неожиданным явлением.

«Традиция» возродилась в формате: похищение – насильственная свадьба – кровная месть со стороны родственников похищенной. Последняя была отнюдь не формальной. Похищение часто воспринималось и как надругательство над девушкой (если она провела ночь в плену, то считалась обесчещенной), и оскорбления ее семьи или родственного клана. Похищение в ряде случаев могло вызвать волну убийств родственников похитителя. Например, такой случай имело место в Дагестане 10 лет назад – родственники когда-то похищенной девушки взяли в заложники отца «жениха», а потом его убили. Причем речь не об «обычной» кровной мести, но об искреннем гневе родных пострадавшей.

В ряде случаев для предотвращения подобного рода убийств в дело вмешивались местные авторитеты, старейшины или представители духовенства, призывая семьи к компромиссу. Обычно они настаивали на выплате «калыма» за похищенную, примирении между семьями и браке. Фактически миротворчество вырождалось в попытки легализовать совершенное похищение.

В 1990-е – начале 2000-х криминализация общества привела к тому, что похищения стали распространенной практикой. В некоторых районах весной они становились очень заметным явлением, причем жертвами могли стать даже несовершеннолетние. В такие период во многих семьях девочек даже переставали опускать в школу.

Следует подчеркнуть, что здесь вряд ли уместно все сводить к «традициям». Похищения скорей были следствием криминализации или «власти сильного», установившейся в годы кризиса. В Центральной России в 1990-е, во времена «большой преступности», тоже встречались случаи, когда местные криминальные авторитеты принуждали к связи девушек, часто ранее им незнакомых. Это могло сопровождаться и похищением, и сексуальным насилием, и угрозами расправы в адрес жертвы и ее родных. Просто этот произвол никак не оправдывался какими-либо традициями прошлого.

Очевидно, что с подобными уродливыми явлениями государство и общество мириться не могли.

Борьба с похищениями

В настоящий момент, по утверждениям местных жителей, «похищения невест» перестали быть массовым явлением. Западные социологи, которые обычно демонизируют кавказскую действительность, также признают, что сейчас такие похищения не являются ни нормой повседневности, ни сколь-либо частым явлением. Если брать цифры, то в Дагестане при населении 2,9 млн человек в год фиксируется около 100 заявлений, связанных с «похищениями невест», однако в большинстве случаев в итоге оказывается, что речь не идет о насилии (см. ниже).

Основной причиной борьбы с похищениями стало улучшение работы властей и некоторая декриминализация общественного сознания. На Кавказе, как и в целом по России, стало гораздо сложнее похитить человека и где бы то ни было силой удерживать его, по каким угодно причинам. В регионе широко известна непримиримая позиция по этому вопросу президентов Чечни Рамзана Кадырова и Ингушетии Юнус-Бека Евкурова, которые многое сделали в борьбе с данным видом преступлений.

Одновременно сыграла свою роль социальная модернизация. По мере развития экономики в регионе стало появляться все больше новых рабочих мест в промышленных центрах, что позволяло жительницам сельской местности в случае конфликта с окружением из-за попытки навязать нежелательный брак – покинуть привычную среду, найти новое жилье и работу, при необходимости добиться защиты у закона. Фактически появилась возможность жестко порвать с неприемлемыми для человека традициями, даже если их агрессивно реализуют ближайшее окружение.

Другим важным фактором стала жесткая позиция мусульманского духовенства. Во многих республиках было принято решение, что если мулла согласился провести свадьбу после похищения или пытался помочь его легализовать – то он лишается права служить. Кроме того, умма Ингушетии приняла требование к выплате крупных компенсаций в 100 тыс. рублей, всех так или иначе причастных к попытке похищения. Причем этот неформальный штраф, по мнению богословов, обязаны платить не только участники похищения, но также владелец дома, куда похищенную привезли и любые лица, включая старейшин, заявившие об участии в такой «свадьбе». В Чечне сумма аналогичной компенсации определена духовенством в 1 млн рублей. Очевидно, что против похищений начинает выступать уже банальная человеческая жадность.

Показательна реакция на историю «свадьбы века» — женитьбы 46-летнего чеченского полицейского на молодой односельчанке. После того как в прессе появился информация о принуждении девушки к браку, президент республики Кадыров отправил своих доверенных лиц для расследования инцидента. Брак произошел только после завершения этого неофициального расследования и проводился в присутствии представителей властей и журналистов, чтобы исключить кривотолки.

Жесткая позиция властей, очевидно, ведет к борьбе с насильственными браками. На уровне отдельных семей и лиц сократилась вероятность того, что в случае похищения они будут пытаться замять дело или договориться о свадьбе вопреки воле невесты.

Потенциальные похитители понимают, что с большей вероятностью родные обратятся в полицию, а дело будет рассматривать суд, который не будет закрывать глаза на преступление.

Практика показывает, что обычно похищение с длительным удержанием или сопровождающееся изнасилованием – рассматривается без всяких скидок, а преступнику грозит длительный срок заключения. Если похитители, поняв, что жертва отказывается играть по их правилам, сразу отпускают ее, не причинив вреда, то приговор суда может быть условным, но неизбежным.

«Добровольные похищения»

Особняком стоит проблема похищений с согласия невесты, где как такового состава преступления нет. В некоторых случаях жених, невеста и их семьи используют мнимое похищение, чтобы обойти иные традиции. Например, обычай многих районов требует проведения большой и очень затратной свадьбы, на которую у молодоженов и их родных банально нет денег. А залезать в долги, надеясь на подарки гостей, они не рискуют. В этом случае невеста переезжает к жениху, отец объявляет ее похищенной в связи с чем отказывается от проведения свадьбы и перестает допускать ее в семейный дом (родственники, конечно, продолжают общаться вне его стен) – вплоть до рождения первенца или еще какого-то «приличествующего» события.

Наибольшей проблемой становятся похищения, инсценированные женихом и невестой в тайне от семей. С культурной точки зрения это любопытный пример того, как частная устаревшая традиция используется для подрыва самой основы архаичного уклада – диктата рода над индивидом относительно брака и любви. Здесь же с помощью мнимого похищения обе семьи ставятся перед фактом, которой вынуждены принять – или нарушить традицию.

Как упоминалось выше, общество на современном Кавказе крайне нетерпимо к похищениям, поэтом заподозрив таковое родственники заявляют в полицию, которой в итоге приходится разбираться в этом конфликте.

Судя по рассказам полицейских в регионе, подобные дела, а также случаи, когда похищенной родные объявляют загулявшую дочь, — образуют основную массу дел о «похищении невест», реальные преступления, к счастью, единичны. Полицейские жалуются, что улаживание конфликтов между дочерями и родителями съедает уйму времени и мешает нормально работать.

Особенно неприятными бывают ситуации, когда девушка, ранее согласившаяся на побег, боясь гнева родителей, внезапно заявляет, что ее «действительно похитили». В этом случае следствие затягивается и порой окончательное разбирательство происходит уже в суде. Автор встречал в сети рекомендации парням, производящим такое «ложное похищение» — записывать на камеру устное согласие избранницы и факт, что она добровольно уезжает с ним, без насилия.

Обилие ложных заявлений, конечно, не отменяет отдельных преступлений, которые порой совершаются до сих пор. Однако в большинстве случаев потенциального преступника сдерживает осознание факта, что с высокой вероятностью он не сможет добиться своего: будет наказан, отвергнут религиозной общины, а даже может стать жертвой самосуда родственников жертвы. Общественная нетерпимость в купе с последовательным выполнения закона оказывается достаточно эффективным средством по борьбе с насилием над молодыми девушками.