Евразийский
Аналитический
Клуб

В мире известно множество форматов дипломатического и политического диалога между различными странами мира. Служат они не только для выработки совместных позиций по тем или иным вопросам, но и в ряде случаев для того, чтобы глобальный или региональный гегемон мог без посредников и свидетелей довести свою позицию до тех, кто должен «взять под козырёк». «Четвёрки», «пятёрки», «семёрки», «восьмёрки»… Есть уж и вовсе экзотические позиции – вроде «5+2» для молдавско-приднестровского урегулирования.

В таких формулах изначально забит различный вес участников переговоров. Как говорил главный герой комедии «За двумя зайцами», «мы это что-то одно, а вы – что-то другое». К этому типу переговорных формул относится созданный США формат общения с постсоветскими республиками Центральной Азии – С5+1.

Дружба против России и Китая

Хотя официальным годом создания геополитического проекта формата С5+1 считается 2015 г., когда госсекретарь США Джон Керри запустил диалог на уровне министров иностранных дел пяти стран Центральной Азии и Вашингтона, возник формат не на пустом месте. За десять лет до этого бывший джазовый музыкант и директор американского Института Центральной Азии и Кавказа Стивен Фредерик Старр озвучил концептуальный проект «Большая Центральная Азия», целью которого должна была стать переориентация региона на сотрудничество с Южной Азией со свёртыванием всех видов кооперации с Россией и Китаем. До этого же с момента получения среднеазиатскими республиками независимости американская политика в регионе руководствовалась доктриной Тэлботта, советника госсекретаря США по делам постсоветского пространства, и основной целью её была организация добычи в регионе нефти американскими компаниями, а также создание экспортной инфраструктуры для поставок природных ресурсов на Запад.

Идеи администрации Барака Обамы подхватили последующие «поколения» Госдепартамента, работавшие и при Дональде Трампе, и теперь при Джозефе Байдене. Встречи глав внешнеполитических ведомств США и стран Центральной Азии с тех пор проводятся ежегодно. Характерно, что и сам формат был создан и несколько лет проводился в Нью-Йорке, его секретариат функционирует в Госдепартаменте США, а все административное управление проектом осуществляется американцами единолично. Даже казахстанские прозападные СМИ в самом начале его существования не скрывали, что проект «в большей степени представляет собой формат «1+С5» и являет собой «очередную структуру, предложенную внешним актором, стремящимся вовлечь государства ЦА в свою орбиту влияния».

Реальную же причину формирования С5+1 озвучил член Совета по международным отношениям США и британского Международного института стратегических исследований Ариэль Коэн: «С учётом роста сотрудничества России и Китая, экспансии ШОС и реализации «Одного пояса – одного пути», которые реформатируют Евразию, Штаты не могут позволить себе сидеть и просто наблюдать». Его мнение относительно того, «против кого дружит» Вашингтон с центральноазиатскими республиками, подтверждает американский эксперт по ЦА Брюс Панниер: «Главная роль США сейчас – помочь созданию баланса между Китаем, Россией и Западом».

У каждого акына своя музыкальная партия

Если первое время встречи министров иностранных дел проходили гласно и обсуждавшиеся на них вопросы не составляли тайны, то с 2019 г. ситуация изменилась: теперь это закрытые мероприятия, о которых публикуются только официальные релизы. А они, как хорошо известно, зачастую специально делаются такими, «чтобы никто ничего не узнал». Характерен и тот факт, что подобная практика началась с визита заместителя государственного секретаря США по политическим вопросам Дэвида Хейла в Нур-Султан, где встречу министров иностранных дел формата С5+1 принимал только что избранный президентом Касым-Жомарт Токаев. Пожалуй, после этих переговоров с Токаевым, в ходе которых обсуждались «другие стратегические моменты», и начался разворот Казахстана в сторону США и «спиной» к России.

Пандемия коронавируса внесла коррективы в заседания С5+1. И в 2020, и в 2021 гг. они проходили в формате видеоконференций. Год назад американскую сторону представлял глава Госдепа Майк Помпео, а 23 апреля 2021-го – Энтони Блинкен, ещё в 2015 г. стоявший у истоков этой неформальной организации. Именно он, настаивая на переориентации Центральной Азии на рынки Запада и её южных соседей, предлагал постсоветским центральноазиатским республикам «путь к достижению долгосрочной устойчивости, стабильности и процветанию» по «модели роста и государственного управления» государств Латинской Америки и Южной Азии. Неизменной осталась засекреченность конкретной тематики и хода обсуждения важнейших вопросов встреч формата.

Подводя итоги последней встречи, состоявшейся 23 апреля, официальный сайт Госдепартамента отделался сообщением о том, что Блинкен и главы МИД пяти стран обсудили мирное урегулирование в Афганистане, восстановление после пандемии COVID-19, изменение климата, а также анонсировали двухлетний проект в поддержку женского бизнеса на всей территории Центральной Азии. Плюс отметили 30-летнюю годовщину военной поддержки стран Центральной Азии США.

Узбекистанский МИД, кроме того, упомянул об обсуждении последствий для экосистемы и биоразнообразия Центральной Азии катастрофы Аральского моря. Таджикистанский – отметил вопрос противодействия международному терроризму и экстремизму. Туркменские СМИ, больше ссылаясь на официальный сайт Госдепартамента, чем на информацию собственного министерства иностранных дел, рассказали о желании своего министра «рассмотреть возможность формирования научно-экологических кластеров и провести серию обучающих тренингов с участием американских экспертов». По сведениям из Киргизии, её министр «подчеркнул важность реализации конкретных инвестиционных проектов между Кыргызстаном и Афганистаном при содействии США».

Уже привычными восторженными дифирамбами в адрес Вашингтона, рассказывая о встрече 5+1, разразились казахстанские официальные представители МИД: «Примечательно, что она состоялась в первые 100 дней президентства Джо Байдена, что говорит о том, что Центральная Азия остаётся в фокусе внимания новой администрации США. По нашему мнению, с Вашингтоном будет продолжено активное сотрудничество в сферах, представляющих взаимный интерес для стран ЦА и США». В общем, каждый общими словами поёт о том, что его больше всего волнует, туману много, а конкретики – никакой.

В огнедышащей лаве любви

Все наблюдатели сходятся к тому, что одним из важнейших вопросов совещания был обещанный Вашингтоном вывод к сентябрю этого года войск из Афганистана. В связи с общими границами ряда стран с этой страной, а также ростом влияния радикалов-исламистов на внутренние дела государств Центральной Азии вопрос злободневный. И сомнений в том, что Штаты «уйдут, но останутся», нет никаких: не для того Америка три десятилетия наращивала присутствие в регионе, чтобы сегодня всё пустить на самотёк. Поэтому, уходя, она предпринимает усилия, уговаривая постсоветские среднеазиатские республики на размещение на их территории своей военной базы.

Идеально было бы разместить такую базу в Туркмении, Узбекистане или Таджикистане, чтобы оперативно оказывать воздушную поддержку проамериканскому правительству Афганистана и «своим» исламистам. Но… Таджикистан держится на российской военной помощи, Туркмения категорически против присутствия на собственной территории любых иностранных контингентов, а Узбекистан уже имел американскую авиабазу, но потом отказал США в её размещении.

Киргизия менее удобна, на её территории тоже была авиабаза США, но в этой стране сильно влияние не только России, но и Китая, «против которого» и затеяна «дружба» в рамках С5+1. Учитывая же крайне нестабильную политическую обстановку в стране, перенасыщенность её западными НКО и агентами влияния Америки, а также «привычку» решать политические проблемы путём организованных Западом госпереворотов, вариант для Вашингтона вполне перспективный.

Наиболее отдалённым от Афганистана является Казахстан, но в геополитическом плане для целей, с которыми создавался формат С5+1, он даже более перспективен, чем все остальные государства региона. С аэродрома в Южном Казахстане до самых удалённых районов Афганистана примерно то же самое расстояние – около 1500 км, как и до промышленных районов Урала, где сосредоточена значительная часть российской «оборонки». Учитывая же «вспыхнувшую как молния» страсть официального Нур-Султана к США, в том числе и в сфере военно-технического сотрудничества, а также всё нарастающий количественно и качественно вал совместных американо-казахстанских военных учений, появление американской военной базы в РК не кажется фантастикой.

Не зря алмаатинский политолог Руслан Жангазы откровенничает: «Россия является нашим стратегическим союзником только «на бумаге». Другой разговор – задумываются ли в Акорде о последствиях «вулкана страстей», которые охватят Казахстан в процессе сближения с Вашингтоном?

Оперативно сработали!

Примером практической реализации курса США в Центральной Азии, разработанного Стивеном Старром и реализуемого с момента создания С5+1 Энтони Блинкеном, является недавно полыхнувший пограничный конфликт между двумя странами-участниками последнего совещания проекта. Причём бросается в глаза то, как оперативно в Ферганской долине отреагировала на встречу С5+1 некая «третья сторона», которую политолог Марс Сариев назвал «глобальным игроком, который в скором будущем станет известным».

Ещё за несколько дней до начала горячей фазы конфликта полномочный представитель правительства Кыргызской Республики в Баткенской области Омурбек Суваналиев говорил: «Мы чувствовали, что на границе будет провокация. Похищение двух парней в Лейлеке, ноты министерств, фейковая нота МИД РТ – это цепь событий. Есть силы, заинтересованные в обострении». Немедленно было задействовано мощное информационное сопровождение, причём не местных СМИ, а украинских и прибалтийских, которые захлёбывались от восторга, что между двумя странами ОДКБ началась война.

Небезынтересна в этом плане та часть информации о заседании С5+1, что ещё до начала «водного» конфликта в Ферганской долине была обнародована туркменским МИД, признавшимся, что на встрече с Блинкеном затрагивался и вопрос водораздела между странами ЦА. «Заявлена чёткая позиция Туркменистана о том, что водные вопросы в Центральной Азии следует решать на основе общепризнанных норм международного права, с учётом интересов всех стран региона и при участии международных организаций», – официально сообщило внешнеполитическое ведомство.

Нет ни малейшего сомнения, что явно спровоцированный пограничный конфликт был направлен на подрыв доверия стран Центральной Азии к России и ОДКБ, членами которого являются в т. ч. Киргизия, Таджикистан и Казахстан. Суть аргументов, которые собирались озвучить силы, стоящие за провокаторами, проста: ОДКБ и её наиболее мощное звено не способны поддерживать мир в регионе, значит, этим должны заняться США. Уйдя из Афганистана, они просто «обязаны» остаться для «поддержания мира» в соседних с ИРА государствах. И окончательно превратить формат С5+1 в 1+С5.

Именно об этом и о том, какими методами будут добиваться США реализации своей доктрины «Большой Центральной Азии», следовало бы задуматься центральноазиатским государствам. Нужны ли им новые «Ферганские долины» и инициированные извне «революции», если глава Госдепартамента видит их новой Латинской Америкой и Южной Азией со всеми присущими этим регионам «прелестями»?

Федор Колосков (Александр Горохов), специально для «Ритма Евразии»