Афганский кризис и новый лидер Севера
Материал впервые опубликован ИА «Спутник-Узбекистан«.
Абдул-Рашиду Дустуму было присвоено маршальское звание. Это может означать активизацию части лидеров и полевых командиров северного Афганистана, особенно из числа этнических узбеков.
Главной афганской политической новостью мая стало внезапное заключение «большой сделки» между Ашрафом Гани и Абдуллой Абдуллой, покончившей с «двойным президентством» и затянувшимся политическим кризисом. Ради признания официальных итогов выборов президенту Гани пришлось пойти на существенные уступки перед Абдуллой и его сторонникам.
В частности, бывшему вице-президенту Абдул-Рашиду Дустуму было присвоено маршальское звание, хотя ранее он был обвинен в тяжких преступлениях, фактически изгнан из политики и длительное время провел в эмиграции. Это может означать его возвращение в публичную элиту, а также активизацию части лидеров и полевых командиров северного Афганистана, особенно из числа этнических узбеков.
Военная ситуация
Положение официального Кабула резко усложнилось после заключения перемирия «Талибана»* и США в феврале. Лишившись поддержки американских ВВС, национальная армия и полиция стали терять контроль над территориями и стратегическую инициативу. По предварительным данным, талибам удалось захватить более 39% административных районов страны (в декабре 2019-го под их контролем было около 30%), нанося при этом существенный урон противнику. К концу апреля потери силовиков достигли 40 убитых в день, что очень сильно деморализовало их. Контрнаступления армии быстро выдыхались из-за плохой работы службы тыла и обслуживания техники.
Сложнее всего ситуация в северных провинциях. В Бадахшане боевики захватили долину Хастак и район Яфтали-Пойин недалеко от границы с Таджикистаном, где проводят концентрацию сил. Непростая обстановка и в Балхе, на границе с Узбекистаном. Уже неделю на северо-востоке провинции идут напряженные бои, причем боевики явно расширяют занятую территорию.
По данным местных властей и армейского командования, в Бадахшан в течение апреля переброшено не менее 600 боевиков «Талибана»* и «дружественных» организаций, большинство из членов которых наемники-уроженцы Синьцзяна (Синьцзян-Уйгурский автономный район в Китае, где значителен процент мусульманского населения. – Прим. ред.) и стран Центральной Азии. Сообщают о боевиках группировок «Аль-Каеда»*, «Джамаат Ансаруллох»* и ИПВТ*.
Захват талибами участков на государственной границе опасен не только политически. Он позволяет боевикам контролировать наркотрафик, получать дополнительные деньги на покупку оружия, боеприпасов и оплату услуг наемников, имеющих опыт войны в Сирии и Ираке. Это усиливает отряды «Талибана»* и создает возможности экспансии через границу на север.
Причем тут Дустум
Резкое ухудшение ситуации в северных провинциях в 2018-2020 гг. совпало с конфликтом президента Гани и местных этнических элит, поддерживавших его главного соперника Абдуллу. Были гонения на Дустума, отставка губернатора Атта-Мохаммада Нура и атаки против ряда менее известных фигур. Проблема в том, что региональные лидеры и полевые командиры объединяли местное население в противостоянии с талибами.
Абдул-Рашид Дустум еще в 1980-е создавал местные отряды самообороны для защиты от «моджахедов». В 1990-е годы имел большой опыт войны на севере против «Талибана»*, а уже в 2010-е в бытность вице-президентом лично руководил крупными антитеррористическими операциями. Наравне с опытом командования и знанием местных реалий роль играет личный авторитет, позволяющий мобилизовать население на помощь его армии и создание подразделений территориальной обороны, которые обеспечивали бы войскам относительно спокойный тыл на однажды отбитых у боевиков землях.
Наступление Гани на местные элиты подвигло многих северян принять «вооруженный нейтралитет» в конфликте Кабула и оппозиции. Это облегчило жизнь боевикам и усложнило силовикам.
После возвращения из эмиграции в 2019 году, несмотря на фактическое лишение власти и уход в оппозицию, Дустум постоянно оказывался на передовой. В марте на него было совершено покушение талибами, которые опасались его агитации среди жителей Балха и Джаузджана. В декабре, несмотря на опалу, американское и афганское командование привлекло его к планированию операции против ИГИЛ* в северных провинциях страны, чтобы заручиться поддержкой части местного населения.
Фактически наравне с условиями сделки Гани-Абдулла возвращение Дустума в политическую элиту связано с военной необходимостью. Положение на фронте стало очень сложным, и Кабул больше не может пренебрегать любыми рычагами для улучшения ситуации на местах.
Региональная политика
Одной из причин опалы Дустума наравне со связями с Абдуллой была его большая политическая самостоятельность: в 2010-е он установил связи со многими политиками в России, Турции и Узбекистане, пытаясь создать неформальный международный фронт для борьбы с терроризмом в северном Афганистане.
В нынешних условиях, когда не справляются официальные механизмы безопасности с опорой на национальную армию и силы НАТО, значение Дустума и подобных ему региональных лидеров может резко вырасти. Кабул уже легализовал районные вооруженные формирования под официальным названием «местной полиции» и даже «местной армии». Если они будут консолидированы вокруг сильных политиков, то могут превратиться в политического партнера для стран региона. Тем более что они предпочтительней контактов с «Талибаном»*, несущим ответственность за теракты и даже этнические чистки 1990-х.
Учитывая жестко проамериканскую позицию Гани, который связывает с Вашингтоном собственную власть и будущее, для Китая и Ирана Дустум может стать перспективным партнером, за которым есть и политическая влияние, и военная сила в северном Афганистане. Возможно, могут быть возобновлены и его неформальные связи с Москвой.