Евразийский
Аналитический
Клуб

События в Афганистане несколько дней не сходят с мировых новостных лент. Телеканалы облетают кадры из аэропорта Кабула – сотни людей, которым при установившемся режиме запрещённой в России террористической организации «Талибан» грозит казнь, штурмом берут улетающие самолеты, цепляются за шасси и крылья. В это время над правительственными зданиями уже развевается белый флаг исламского движения.

Некоторые из экспертов считают, что недавний приём лидеров «Талибана» (ещё в 2003 году признанного Верховным судом России террористической организацией) руководством МИД в Москве, установление с ним официальных рабочих контактов могут привести к росту престижа радикального ислама и идей джихадизма среди российской молодежи. По мнению других, последствия политических событий в Афганистане не скажутся на российской умме, а сам «Талибан» может отойти от радикальных союзников.

О том, чего ждать от нового режима в Кабуле, почему США вывели оттуда войска и есть ли среди талибов боевики с Юга России, редакции Кавказ.Реалии рассказал председатель Европейского аналитического клуба, исследователь экономики Центральной Азии и борьбы с международным терроризмом Никита Мендкович.

– Начнём с ключевого вопроса – имеет ли «Талибан» действительно широкую народную поддержку в Афганистане? Как рядовые жители относятся к новым хозяевам страны?

– В текущей ситуации там невозможно провести честный социологический опрос. Какая-то поддержка у талибов, безусловно, есть, иначе бы они вряд ли объединили в своих рядах более 100 тысяч штыков. Но на чьей стороне большинство афганцев, сказать трудно. Во всяком случае, у меня ощущение, что действовавшая власть очень сильно потеряла в популярности и именно из-за этого ей не удалось консолидировать силы в свою защиту. Слишком многие люди, может быть, и испытывающие антипатию к «Талибану», заняли в Афганистане выжидательную позицию.

– Что сейчас представляет собой «Талибан»?

– «Талибан» – изначально националистическое движение с религиозной идеологией. Талибы – выпускники училищ, где готовились молодые кадры для так называемых моджахедов, сражавшихся против коммунистического режима Наджибуллы и советской группировки.

Талибы не успели к войне, не попали к разделу пирога, а оказались в раздробленном Афганистане. Совмещая идеи пуштунского национализма, единого Афганистана и радикального ислама, они начали объединительную войну. Причём проявляя необузданную дикость и жестокость. Но и их предшественники моджахеды тоже были не ангелы, они устраивали теракты в школах, убивали женщин и учителей, совершали многочисленные зверства в разных районах Афганистана.

Все течёт и меняется. Моджахеды в своё время заняли высокие посты в правительстве. Кем станут талибы, мы увидим в ближайшее время.

– Почему события в Афганистане развивались столь стремительно? Насколько это было предсказуемым?

– Это всё-таки произошло не за считаные дни. В апреле-мае начался финальный этап вывода американских войск, и на протяжении последних трёх месяцев разваливалась государственная система, которую США выстраивали в течение последних 20 лет. Армия и государственные институты оказались недееспособными, мы увидели неэффективность программ военного партнёрства (в администрации США признали ошибки в оценках афганской ситуации. – Прим. ред.).

– Не секрет, что афганское правительство рассчитывало на сохранение американской воздушной поддержки. На ваш взгляд, почему США отказались от вмешательства в ситуацию?

– По простой причине – там резко упала популярность войны в Афганистане, которая тянется уже долго, на неё тратятся значительные средства, гибнут американские военнослужащие, а конца-края не видно. Учитывая социально-экономический кризис и постоянные протесты меньшинств, президент Джо Байден использует все рычаги, чтобы сделать шаг в сторону своего электората. Одним из них стало решение прекратить Афганскую войну, несмотря на непременные катастрофические последствия для Афганистана и афганцев.

В итоге режим Ашрафа Гани был брошен в тот момент, когда он не смог самостоятельно обеспечивать свою безопасность.

– Захватив власть в стране, «Талибан» порвёт сотрудничество с ещё одной запрещённой террористической организацией «Аль-Каидой», или по крайней мере сократит его, или же продолжит взаимодействие с союзниками?

– Это очень важный вопрос, которым сейчас задаются все. И ответ на него во многом определит сотрудничество иностранных государств с правительством «Талибана». Собственно, судьба «Талибана» во многом зависит от того, сможет ли он порвать со вчерашними союзниками, сделать шаг навстречу соседям Афганистана и своим новым соседям.

Сейчас помимо «Аль-Каиды» в Афганистане действует еще несколько союзных «Талибану» террористических группировок (все они также являются террористическими и запрещены в России. – Прим. ред.), это «Джамаат Ансаруллах», «Исламское движение Восточного Туркестана», «Техрик-и-Талибан Пакистан», «Исламское движение Узбекистана», отряд имени «Имама Бухари». Все они запрещены на территории сопредельных государств, и если их не уничтожить, они используют Афганистан как плацдарм для экспансии.

– Как будут развиваться события, если «Талибан» продолжит с ними сотрудничество?

– Как минимум «Талибан» и Афганистан под его властью лишатся максимума ресурсов, максимума возможностей для мирного развития. Сейчас у страны есть достаточно богатые недра. У «Талибана», объединившего сейчас страну под своим контролем, будет возможность наладить мирную экономику. Если же они продолжат сотрудничество с террористическими организациями и покровительство наркоторговле, такого партнёрства, естественно, не будет. Более того, соседние государства выстроят санитарный кордон вокруг Афганистана.

Повторюсь, сейчас руководство Талибана находится перед серьёзным выбором. Каждый из шагов потребует определённых опций и усилий. Но выбор легальной экономики может привести Афганистан к положению нормального развитого государства, где люди ведут нормальную жизнь.

– «Талибан» вообще способен создать устойчивое государство? Или это будет что-то похожее на ИГИЛ или на сепаратистскую Чеченскую республику Ичкерию?

– Ичкерия при Дудаеве и ИГИЛ – два разных явления. ИГИЛ – террористическое единое тоталитарное государство, а Чечня того времени – арена противостояний многочисленных группировок. В любом случае «Талибан» не близок пока ни к одной из этих моделей, у него есть весь набор официальных структур – суды, аналоги министерств, которые называются комиссиями, местные власти. Эти структуры формировались еще в период существования в подполье, сейчас изменится их функционал.

Вопрос именно в политической воле лидеров «Талибана» и тех людей, которые составляют властную вертикаль. Куда они пойдут, такой вид и примет Афганистан при талибах. У них есть потенциал построить нормальные государственные структуры, пусть и с особенностями радикального религиозного государства. Но они могут пойти и по модели ИГИЛ, такой риск тоже есть.

– Несколько раз в СМИ появлялась информация, что среди талибов воюют выходцы с Северного Кавказа, прежде всего из Чечни. При этом официальных подтверждений этому не было. По вашему мнению, российские боевики могут присутствовать в рядах «Талибана»?

– Уроженцы и граждане России, как и других постсоветских стран, были в Сирии и Афганистане. Это, мягко говоря, не секрет. Они уезжали, потому что здесь не могли реализовать свои экстремистские идеи, искали счастье в мире. Пресечь их эмиграцию Россия не могла, поскольку запрета ездить в другие страны и территории нет. Если человек, конечно, при отъезде не делает заявлений о намерении примкнуть к террористическим организациям.

Поэтому мы говорим о большой постсоветской диаспоре в ИГИЛ, представители которой имели хорошее среднее образование, многие проходили срочную службу в армии, получили боевой опыт на Северном Кавказе и благодаря этим преимуществам на фоне необразованной арабской молодежи делали быстрые карьеры. Боевики, прошедшие Сирию, как раз выполняли функции инструкторов – учили талибов взрывному делу, обращению с миномётами и другим вооружением. Какую роль они будут играть сейчас, зависит от позиции «Талибана» в отношении «Аль-Каиды».

Уроженцы СНГ и конкретно Северного Кавказа входили в союзный движению «Талибан» и сражавшиеся на его стороне группировки. При этом мне неизвестны подтверждённые случаи, когда они становились талибами или занимали значимые позиции именно в «Талибане».

– Приход талибов к власти – плюс или минус для России?

– Естественно, минус. Была одна ситуация, к которой успели адаптироваться со всеми её проблемами и недостатками, сейчас появились новые угрозы, подпольные радикальные элементы интересам России отвечать не могут.

– Как победа талибов отразится на умонастроениях российской уммы? Повысит ли она авторитет джихадизма и радикального ислама среди российских мусульман на Северном Кавказе и в Поволжье? Ведь с лидерами террористов встречается министр Лавров, с ними устанавливают рабочие контакты…

– Радикалы достаточно давно стали властью, причём общепризнанной, в Саудовской Аравии. По многим параметрам, по крайней мере несколько лет назад, законы там были ещё радикальнее, чем у современных талибов. Как это влияет на умонастроение российских мусульман? Да никак.

В мире много стран с разными обычаями, некоторые из которых нам могут казаться странными или дикими. В конце концов, мормоны в Юте номинально относятся к христианам, но их образ жизни не влияет на умонастроение российских верующих. Более того, российские христиане могут интересоваться их жизнью лишь как некой экзотикой.

Не считаю, что победа «Талибана» станет механизмом привлечения молодёжи Северного Кавказа и Поволжья к экстремизму, потому что к нему толкают совершенно другие факторы. Те, кто предрасположен к радикализации в силу социальных причин или особенностей личности, может стать террористом независимо от военных успехов талибов. Лучшая профилактика этому, ведущаяся в России, – улучшение социальных условий, борьба с безработицей, создание каналов для самореализации молодёжи.

– На ваш взгляд, как быстро может быть отменено решение Верховного суда России о признании «Талибана» террористической организацией? От чего это зависит?

– Это возможно, если «Талибан» на практике изменит свою политику и начнёт борьбу со вчерашними союзниками, включая «Аль-Каиду». Если организация по факту перестанет быть террористической, решение будет отменено – ответ очевиден.

В любом случае в настоящий момент российскому МИДу придется взаимодействовать с Афганистаном и приспосабливаться к тому, что контроль над ним сейчас установили талибы.