Евразийский
Аналитический
Клуб

Оценка ситуации в республике затруднена отсутствием социологических исследований о симпатиях избирателей. Поэтому имеющиеся прогнозы имеют ограниченную точность. Общепринятым лидером гонки является Садыр Жапаров, бывший и.о. президента и премьера, после падения Жээнбекова. Он весьма сильный политик, даже находясь в тюрьме его рассматривали как сильную политическую фигуру. На его стороне популярность, которую он смог завоевать в период пребывания в оппозиции и заключении. В обществе его во многом воспринимают как страдальца, а многие идеи и лозунги, вброшенные до лишения свободы, до сих пор помнят. Немаловажно, что в своей текущей команде он смог объединить представителей севера и юга страны, из-за чего многие надеются на формирование компромиссной национальной элиты с представительством всех регионов. Периодически возникают подозрения в связях этого кандидата с криминалитетом, но они слабо подтверждены. До своего ареста Жапаров был известен, как политик-популист, а не криминальный авторитет. Не факт, что в тюрьме он смог выстроить какие-то отношения с уголовным миром. Против этого говорит и известный эпизод с попыткой суицида в заключении, и арест после прихода к власти Камчыбека Кольбаева, который считался крупнейшим уголовным авторитетом родного для политика Иссык-Куля.   Находясь у власти, Жапаров смог завоевать административный ресурс, расставив своих людей на руководящие посты в силовых структурах. В ходе избирательной кампании с мест сообщают, что на его избрание работают многие образовательные или иные учреждения, а штабы конкурентов жалуются на проблемы с наймом агитаторов в некоторых районах. Если Жапарову удастся сохранить хоть минимум финансовых ресурсов и избежать головокружения от успехов, то его шансы избраться в первом туре с уровнем поддержки +55% весьма велики.

Революция мало повлияла на международные отношения республики. Режим Жапарова, несмотря на первоначальный холодок, смог закрепить связи с Россией и добиться возобновления финансовой помощи. Он обещал сохранить все форматы сотрудничества, включая программу преподавания предметов на русском языке в школах республики. Желание тесно сотрудничать с Россией Жапаров подчеркивал даже в беседах с арабскими СМИ, что дает некоторую надежду на реальность этих планов.

Первоначально «русскую тему» пыталась перехватить оппозиция, чтобы убедить избирателей в поддержке Москвы. Команда Адахана Мадумарова широко рекламировала его визит в Россию и даже сняла ролик, имитирующий интервью их кандидата в эфире российского федерального канала. Однако прямые переговоры Жапаров-Путин и рабочие контакты на уровне правительств сделали недостоверной целенаправленную поддержку оппозиции российской стороной. Москва традиционно сохраняет нейтралитет, но вполне лояльно воспримет его избрание на пост президента. При Жээнбекове республика пережила серьезный кризис в отношениях с США, но смена власти показала, что дело было не в личности президента. После первого же утверждения Жапарова на пост премьера, Госдеп осудил это решение и объявил, что депутаты были под влиянием преступных группировок. Позже посол Дональд Лу пытался вмешиваться в ход уголовных дел о коррупции, чем вызвал резкую отповедь от МИД КР.   Видимо, в случае избрания Жапарова, страна сохранит прежнюю внешнеполитическую ориентацию, а, следовательно, торговые и финансовые связи.

Несмотря на описанные достижения Жапарова, риск новой революции по итогам выборов сохраняется. Проигравшие кандидаты могут попытаться повторить сценарий октябрьских событий, отказавшись признать итоги выборов, и вывести на улицы своих сторонников теперь уже в январе. В окружении ряда политиков открыто говорят также о возможном свержении Жапарова в течение ближайших месяцев после выборов. Ссылаются на возможную поддержку новой власти США, где избранный президент Джозеф Байден публично заявлял, что рассматривает смену режимов в странах СНГ, как инструмент давления на Москву.

Учитывая опыт участия американских дипломатов и спецслужб в событиях августа 2019 и октября 2020 года, они вполне могут попытаться с третьей попытки поставить своего человека во главе республики, чтобы заставить его без споров выполнять все требования Вашингтона.   Есть и объективные предпосылки для революционного сценария.

Во-первых, кризисные явления, связанные с пандемией, включая падение доходов населения, никуда не исчезли. Да, новый режим у власти меньше трех месяцев и располагает некоторым кредитом доверия. Но он не бесконечен, а октябрьские события многих укрепили во мнении, что уличным насилием реально можно что-то изменить.

Во-вторых, в политической элите многие обеспокоены тем, как быстро и напористо Жапаров сосредоточил в своих руках контроль над многими ресурсами и рычагами власти. В силу характера и опыта пребывания в очень агрессивной среде, он не так склонен к компромиссам, как Жээнбеков или Атамбаев, а в большей степени пытается опираться на реальную силу и полноту власти. На это же указывают некоторые идеи, звучавшие при подготовке новой Конституции.

В-третьих, есть специфический региональный фактор. В случае революционных событий особую роль играет позиция сообществ Чуйской области. Местное население легче может примкнуть к уличным выступлениям, потому что живет рядом, и составляет большую часть состава органов внутренних дел. В быстром свержении Жээнбекова большую роль сыграла враждебность чуйских элит, считавших себя обделенными при новой власти. Жапаров, хотя и северянин, но пользуется меньшим доверием в столице и окрестностях. Основная причина – агрессивность его групп поддержки, прибывших с Иссык-Куля в дни революции. Сообщали о попытках бесплатно вселиться в гостиницы, угрозах журналистам, случаях вандализма. На этом фоне бизнес- и даже криминальные улиты Чуйского региона боятся захвата рынков и активов иссык-кульскими конкурентами после избрания Жапарова. Объективно он пока давал мало поводов обвинять себя в примитивном регионализме, но возможности для таких действий в случае успешной концентрации власти – резко возрастут.

фото: nachedeu_com

В работе новой власти есть реальная тенденция к концентрации полномочий и ресурсов в руках президента. Многие открыто говорят об идее полноценного возвращения к модели президентской республики. Существует возможность перехода Кыргызстана к более авторитарной модели управления, которая существует в других странах региона. У этого есть позитивные и негативные последствия. С одной стороны – укрепление президентской власти может позволить уйти от бесконечной кадровой чехарды на госслужбе, увеличение горизонта планирования чиновников и аппарата в целом. Государство сможет строить какие-то долгосрочные планы, а их исполнители набираться опыта.

С другой стороны – это ставит под угрозу интересы крайне обширной политической и околополитической среды Кыргызстана. Масса людей и целых семейных кланов, побывавшая у власти или рядом с ней в последние 20 лет, стремится к реваншу, шансы на который резко сокращаются, если система стабилизируется. Эта прослойка оказывается в автоматическом противоречии с любым политиком, который попытается изменить правила игры. Возможно, концентрация власти даже ценой введения элементов диктатуры станет благом для республики. Но такие преобразования в период социально-экономического кризиса сложнее и опасней. Попытка решить все проблемы силой и подавлением политических меньшинств может привести к жертвам и потрясениям.

В текущих условиях оптимальным был бы путь укрепления власти президента и серии компромиссов с представителями оппозиции и групп, не вошедших во власть. Естественно, если они готовы на известных условиях работать в рамках общей стратегии. Тем более, что сейчас вне системы оказалась масса кандидатов и активистов с хорошими профессиональными навыками и опытом работы на госслужбе, и это может пригодиться при решении текущих задач. Сейчас ситуация требует не только концентрации власти, но и концентрации профессионалов, которые смогут участвовать в формировании более эффективной политической и главное экономической системы.